В Донской экспедиции
(1768 – 1775)
А. П. Боголюбов. Спуск корабля.
wikipedia.org
Прежде чем перейти к тем немногочисленным фактам, которые известны об этом периоде жизни Ушакова, следует немного рассказать о самой экспедиции и ее начальнике, Алексее Наумовиче Сенявине.
Алексей Наумович Сенявин (1722 – 1797) был сыном первого русского вице-адмирала. Получив ещё в подростковом возрасте офицерское звание со всеми соответствующими обязанностями, он не сломался, как его брат Сергей, а сумел стать одним из опытнейших морских офицеров того времени. К моменту своего назначения он успел побывать с флотом под Кольбергом, уйти в отставку по болезни и вновь вернуться на флот.
Императрица Екатерина выбрала его исполнителем сложной задачи государственного масштаба. Алексею Сенявину было поручено создать флот на юге России.
Государыня не ошиблась в своем выборе. Несмотря на то, что практически каждый гвоздь и каждого работника приходилось везти на Дон из центральных областей России, Сенявин прекрасно справился с поставленными перед ним целями. Он сам вникал в каждую деталь. Например, он участвовал в промерах Азовского моря, которое в то время ещё не было достаточно изучено [1].
Ф. С. Рокотов. Портрет адмирала А. Н. Сенявина.
Когда мичман Ушаков приехал на Дон, прамы, на которых он позже будет служить, только строились. Солдаты и матросы, командированные вместе с ним, по замечанию А. Н. Сенявина, «хотя и присланы… были с ружьем и амуницией, но оно все давних лет заготовления, разнокалиберные и к воинскому действию негодные» [2] .
В начале апреля 1769 года на воду был спущен прам № 5, на котором Ушаков прослужит пару лет [3]. Дон в тот год разлился так, что заводы перестали работать [4]. Однако в конце месяца все прамы уже стояли против Икорецкой верфи и приготовлялись к походу. На них грузили всё необходимое. Командовал приготовлениями сам А. Н. Сенявин.
5 мая прамы №1 и №5 сели на мель у деревни Мамони. Потянулись дни трудной работы. Необходимо было разгрузить суда и снять их с мели. Ушаков, как и все, участвовал в этом деле.
А. Н. Сенявин, который через неделю проплывал мимо на шлюпке, остановился и занялся изучением мели. «… Промеряя всё то место, – пишет он императрице, – по справедливости осмеливаюсь донесть, что чрез всю реку пересыпная песком и весьма великая мель; к тому ж по большим здесь жарам вода в реке ежечасно упадает, для чего приказал из прамов весь груз возможной помещать на прикомандированные от меня ко оным прамам 4 вооруженные лодки, а затем достальной груз перевезя на берег, и те прамы всекрайне стараться переводить чрез мелководные места и следовать чрез, денно и ночно, к назначенному им месту» [5].
Судя по тому, что уже 17 мая прам №5 был снова отправлен в путь с Икорецкой верфи, все затруднения были разрешены благополучно [6]. Идти он должен был до бывших турецких каланчей рядом с Азовом.
Корабельные гвозди XVII-XVIII вв. Найдены в 1940 г. на месте бывших верфей близ Воронежа.
Центральный Военно-морской музей.
Фото автора.
А. Н. Сенявин тем временем задавался вопросом, какие суда надо строить и, главное, где. Было понятно, что мелководное Азовское море – неподходящее место для строения фрегатов, о которых он мечтал. В донесении Екатерине II он задавался вопросом, почему бы не занять хотя бы восточную часть Крыма, считая, что «известные 3 места: Еникаль, Керчь и Кефа будут служить к строению больших кораблей» [7].
На Дону разворачивались масштабные работы. Сенявин надеялся, что в низовьях сможет построить даже фрегаты. Он буквально забрасывал адмиралтейств-коллегию требованиями прислать людей и материалы.
Позже, в 1770 году граф Чернышев заметит в черновике письма к Алексею Наумовичу: «Я не говорю, да мне и неприлично судить, как было в коллегии до меня; ныне же, со вступления моего, могу по чести В. П. уверить, что самые первые мои слова по приходе в коллегию всякой день – это вопросы: нет ли от вас какого требования и все ли по прежним уже к вам послано; я и во сне вижу вашу и Средиземного моря экспедицию» [9].
Этим летом рисовали хорошую карту Дона, однако промеры были сделаны ещё не все. Уже было составлено 37 листов карты. К концу сентября оставалось неизученными около 300 верст реки [10].
Проезжая 3 июля деревню Мамони, Сенявин обнаружил прамы №1 и ушаковский №5 снова на мели, а чуть дальше, у Троицкого Мигулинского монастыря, и прам №4 в таком же плачевном состоянии.
Однако в этот раз положение оказалось куда серьезней. Оказалось, что даже пустые, порожние прамы не удалось перетащить через мель. А вода в Дону всё убывала и убывала. Вставал вопрос о зимовке. Однако Сенявин всё-таки надеялся на лучшее, «предписав при том с тех прамов и дубель-шлюпки командирам всекрайне наблюдать впредь ещё прибылой воды и с возможною следовать к Азову» [8].
Опасения оправдались. Командам севших на мель прамов, в том числе и Ушакову (30 июля он получил звание лейтенанта), пришлось зимовать на Дону.
Река Дон в Воронежской области у села Верхний Мамон.
Современная фотография.
http://dev-ulab.at.ua/ Автор CHTAN.
В феврале 1770 года Екатерина писала Сенявину, что прамы, которые сели на мель у деревни Мамони следует вернуть в Павловск, раз в них нет никакой необходимости, «людей же на них бывших, распределить по прочим судам» [11].
Ушакова перевели на прам №1, поставили на нем командиром и отправили в Новопавловск. Весной государыня задала наконец вопрос, есть ли у прамов названия, и Сенявин дал им имена героев античной мифологии. Прам №1 стал «Гектором», а №5, на котором в прошлом году служил наш лейтенант, «Троилом» [12].
«Троянской истории имена, кои дал Сенявин кораблям, им построенным, показывают, что у него в голове твердо есть повидаться с теми местами, где оная производилась» [13], – так откликнулась на это императрица.
Прам. XVIII в.
wikipedia.org
Тем временем А. Н. Сенявин заболел лихорадкой, как и весьма многие его подчиненные. Однако и во время болезни он строил планы. Сенявин размышлял, каким образом его флотилия может пробраться в Черное море через Керченский пролив, не пострадав от огня прибрежных турецких крепостей. Идея занять Керчь и Еникале нравилась государыне, и Сенявин это знал. Кроме того, А. Г. Орлов вносил в совет похожее предложение.
Однако уже в конце августа 1770 года стало ясно, что это предприятие будет возможно не раньше следующего года. «… К крайнему моему сожалению не могу я уверить, чтоб хотя в глубокую осень мог отправиться в море по причине многого недоставления принадлежащего на мои суда, а именно: мачт, стеньг и райн, блоков, парусов и разного такелажа» [14], – писал Сенявин графу Чернышеву.
Он был сильно огорчен и раздосадован, тем более что в сентябре до него дошли вести о подвигах Спиридова при Чесме. Особенную остроту обиде придавало то, что Спиридов был когда-то сослуживцем Алексея Наумовича.
Сложно сказать, волновали или нет лейтенанта Ушакова вести о Чесменской победе, зависть ли вызывали они или желание подражать. Теперь он служил на праме «Дефеб» и защищал устье речки Кутюрьмы от возможного турецкого нападения.
В 1771 году Ушаков занимался доставкой леса для постройки фрегата «Первый». История любит насмешки: спустя четыре года фрегат под командованием его однофамильца Михаила разобьется у Суджук-Кале [15].
Уже в марте Екатерина отправила рекскрипт Сенявину. Она требовала, чтобы донская флотилия обязательно участвовала в будущей крымской операции, как можно скорее была вооружена и отправлена в путь, чтобы перевезти провиант в срок.
Еникале. Современный вид.
Императрица считала, что следует захватить крепость Еникале и сделать ее базой русской флотилии. «… Ибо на первый случай в том только и нужда, чтоб ближайшее скорее получить в свои руки и поставить в нем для переду твердую и непоколебимую ногу права собственности и соучаствования нашего в тамошних водах, коими Россия столь долгое время другим уважениям жертвовать принуждена была» [16].
Но вернемся к Ушакову. 12 апреля фрегат «Первый» был спущен на воду и отправлен вниз по Хопру и Дону. Ушаков участвовал в проводке судна. Его начальником стал капитан-лейтенант Кузьмищев.
Сенявин, который был тогда на Азовском море, очень беспокоился, чтобы фрегат «Первый» и его брат-близнец «Второй» не сели на мель. «…Дай Бог мне их вооружить в Керчи, выйти на них в Черное море для прославления премудрых дел нашей велкой монархини» [17] – замечает он в письме графу Чернышеву.
Сенявин желал, чтобы этим судам дали имена, но в столице решили так и оставить их «Первым» и «Вторым», считая, что суда доллжны добыть имена себе сами.
Впрочем, у Алексея Наумовича были и другие заботы. Его флотилия вышла в Азовское море. Императрица была весьма довольна действиями Алексея Наумовича: «С большим удовольствием усмотрела я, что 17 числа мая российский флаг веял на Азовском море после 70-тилетней перемешки; дай Боже вице-адмиралу Сенявину счастливый путь и добрый успех» [18].
Азовское море. Современная фотография.
wikipedia.org
В июне отряд Сенявина встретил в Азовском море турецкие корабли и попытался вступить с ними в бой. Внезапно налетел сильный шквал, который помешал противникам сражаться. Под покровом наступившей «мрачности» турки ушли к Керчи.
Действия Сенявина принесли ощутимую пользу и для войск князя В. М. Долгорукова, которые в то время брали Перекоп. В начале июля были заняты сухопутными войсками Керчь и Еникале. Два новых фрегата, в том числе и тот, на котором служил Ушаков, должны были отправиться к берегам Крыма.
Это было особенно важно потому, что плоскодонные суда, которые легко ходили по Азовскому морю, в глубоком Черном оказались почти непригодными: любая непогода могла их уничтожить. Но фрегаты в этот год так и не пришли.
После зимовки в реке Кутюрьме «Первый» собирались поставить на камели и провести в море. В начале апреля он уже был переправлен в в соленые азовские воды. Работы по отделке фрегата шли с мая по июль.
2 августа 1772 года Сенявин писал Чернышеву: «Я о прошедшей ночи, прилавировавшись на боту к фрегату, сей день сделал ему освящение, каковое бывает при спуске кораблей, ибо мне ближе сделать того было нельзя, и после фрегат мой из всех своих пушек принес Ея И. В. как создателю своему всеподданейшее благодарение; мы же, участником будучи, чудимся только делам премудрой нашей монархини» [19].
В это лето Ушаков сначала руководил спасением затонувших грузов на Дону и подъемом транспортов, на которых они перевозились, а затем командовал ботом «Курьер», который сопровождал фрегат «Первый» в начале осени. Так он первый раз увидел Черное море – будущую арену своих подвигов.
Суда шли вместе по маршруту Таганрог – Кафа (Феодосия) – Балаклавская бухта. Затем Ушакова отправили к Керчи на брандвахтенный пост.
И. К. Айвазовский. Керчь.
wikipedia.org
В феврале нового, 1773 года, во время ледохода сильно повредило несколько судов в Таганрогской бухте. Флотилия не могла доставлять провиант армии князя Долгорукова, и тот был крайне возмущен этим. Сенявин, в свою очередь, был крайне недоволен тем, что Долгоруков не хочет понимать тонкостей морского дела и грозился уйти в отставку.
Однако в апреле года граф Чернышев писал Сенявину: «Конгресс разорвался, о чем вы уже я чай ведаете и так, милостивый государь, вот поле вам прославить российский флаг на Черном море, а перспектива хороша» [21].
Из Петербурга к Азовской флотилии прибыл капитан Кинсберген с рекомендациями от Чернышева, который советовал дать тому «фрегат и какую-нибудь хотя небольшую эскадру» [22]. Сенявин так и поступил. Под командование Кинсбергена перешел и ушаковский бот «Курьер».
Небольшой отряд Кинсбергена крейсировал между Кафой и Балаклавой. В мае ему удалось захватить приз – турецкое судно, которое шло из Синопа. Из писем Кинсбергена ясно, что он недоволен своими судами. Его флагман «Хотин» дал течь, когда он перебрался на «Таганрог», история повторилась. Остальные суда, в том числе и «Курьер» были, по его мнению, слишком малы для Черного моря.
Ч. Х. Ходжес. Портрет адмирала Я. Х. ван Кинсбергена.
wikipedia.org
23 июня кинсбергенские «Корон» и «Таганрог» имели бой с тремя турецким судами. Ушаков в этом столкновении не участвовал. В сентябре 1773 года его сначала назначили командиром корабля «Морея», а затем перевели на «Модон» в той же должности.
На корабле «Модон» Ушаков должен были отправиться из Балаклавы в Таганрог. Но обстоятельства помешали этому.
Ещё в Черном море выяснилось, что «Модон» дал течь. Пришлось зайти в Балаклаву. При осмотре выяснилось, что черви проточили наружную общивку и подводную часть. Сенявин осмотрел судно, и, приняв все необходимые меры, отправил его в Таганрог, потому что в Балклавской бухте стояло два корабля в ещё худшем состоянии [23].
Однако всё оказалось не так просто. Спустя месяц, 17 октября, Сенявин писал: «Государственной адмиралтейской коллегии от 11 октября рапортом моим доносил, что корабль Модон за течью, приключившеюся от проедения у него червями обшивки по выкренговании отправлен будет в таганрогский порт, куда для следования он по исправлении и выходил дважды в на море, но со оного в первый раз за противным крепким ветром возвратился в Балаклавскую гавань, а вторично за оказавшеюся весьма великою течью воды и принужден его остановить в той Балкаклавской гавани» [24] . «Модону» пришлось остаться у крымского побережья до весны [25] . Весь следующий год Ушаков командовал этим же судном.
Летом 1774 года был наконец заключен Кючук-Кайнарджийский мир. Не вдаваясь в подробности, отметим, что по этому договору крепости Еникаль, Керчь и Кинбурн остались под властью России [26].
В 1775 году Ушакова перевели из Азовской флотилии на Балтику. Начинался новый этап его жизни.
Примечания
[1] Здесь должна быть ссылка на мою неоконченную статью.
[2] Материалы для истории русского флота. Ч. 6. – СПб: Тип. Морского Министерства, 1877 – c. 262.
[3] Материалы для истории русского флота. Ч. 6. – СПб: Тип. Морского Министерства, 1877 – c. 271.
[4] Адмирал Ушаков: В 3 т. Т. 1. / Под ред. канд. воен.-мор. наук кап. 1 ранга Р. Н. Мордвинова. – М.: Военно-морское издательство Военно-морского министерства СССР, 1951 – с. 20.
[5] Материалы для истории русского флота. Ч. 6. – СПб: Тип. Морского Министерства, 1877 – c. 273.
[6] Материалы для истории русского флота. Ч. 6. – СПб: Тип. Морского Министерства, 1877 – c. 274.
[7] Материалы для истории русского флота. Ч. 6. – СПб: Тип. Морского Министерства, 1877 – c. 276.
[8] Материалы для истории русского флота. Ч. 6. – СПб: Тип. Морского Министерства, 1877 – c. 278.
[9] Материалы для истории русского флота. Ч. 6. – СПб: Тип. Морского Министерства, 1877 – c. 316.
[10] Материалы для истории русского флота. Ч. 6. – СПб: Тип. Морского Министерства, 1877 – c. 280.
[11] Материалы для истории русского флота. Ч. 6. – СПб: Тип. Морского Министерства, 1877 – c. 310.
[12] Материалы для истории русского флота. Ч. 6. – СПб: Тип. Морского Министерства, 1877 – c. 314 – 315.
[13] Материалы для истории русского флота. Ч. 6. – СПб: Тип. Морского Министерства, 1877 – c. 316.
[14] Материалы для истории русского флота. Ч. 6. – СПб: Тип. Морского Министерства, 1877 – c. 330.
[15] Общий морской список: В 13 чч. Ч. 5. Царствование Екатерины II. С – Θ – СПб: Тип. В. Демакова, 1890 – с. 246.
[16] Материалы для истории русского флота. Ч. 6. – СПб: Тип. Морского Министерства, 1877 – c. 350.
[17] Материалы для истории русского флота. Ч. 6. – СПб: Тип. Морского Министерства, 1877 – c. 356.
[18] Материалы для истории русского флота. Ч. 6. – СПб: Тип. Морского Министерства, 1877 – c. 356.
[19] Материалы для истории русского флота. Ч. 6. – СПб: Тип. Морского Министерства, 1877 – c. 412.
[20] Материалы для истории русского флота. Ч. 6. – СПб: Тип. Морского Министерства, 1877 – c. 417.
[21] Материалы для истории русского флота. Ч. 6. – СПб: Тип. Морского Министерства, 1877 – c. 424.
[22] Материалы для истории русского флота. Ч. 6. – СПб: Тип. Морского Министерства, 1877 – c. 428.
[23] Материалы для истории русского флота. Ч. 6. – СПб: Тип. Морского Министерства, 1877 – c. 449 – 450.
[24] Материалы для истории русского флота. Ч. 6. – СПб: Тип. Морского Министерства, 1877 – с. 450.
Сведения в этой статье противоречат тому, что указано в книге «Адмирал Ушаков: документы». В разделе «Важнейшие даты жизни и деятельности адмирала Ф. Ф. Ушакова» написано: «Назначен командиром «новоизобретенного» 16-пуш. корабля «Модон», на котором совершил переход из Балаклавы в Таганрогский порт» (Адмирал Ушаков: В 3 т. Т. 1. / Под ред. канд. воен.-мор. наук кап. 1 ранга Р. Н. Мордвинова. – М.: Военно-морское издательство Военно-морского министерства СССР, 1951 – с. 3). Но в данном случае лучше положиться на опубликованные бумаги, где ясно указано, почему этого произойти не могло.
[25] Материалы для истории русского флота. Ч. 6. – СПб: Тип. Морского Министерства, 1877 – c. 458.
[26] Материалы для истории русского флота. Ч. 6. – СПб: Тип. Морского Министерства, 1877 – c. 464.